На прошлой неделе свой профессиональный праздник отметили работники следственных органов МВД России. Не случайно наша сегодняшняя героиня рубрики «Спасибо за город» – старший следователь МОМВД «Ханты-Мансийский» старший лейтенант юстиции Светлана Херман. Давайте вместе расспросим ее о работе и немножечко о личной жизни!
– Обычно в этом кабинете именно вы задаете вопросы, а сегодня «допрашивают» вас. Не смущает такая смена ролей?
– Скажу честно – в ней я чувствую себя не совсем комфортно, но попытаюсь справиться.
– Что заставило вас выбрать эту не слишком легкую и приятную работу?
– Не поверите: такая мечта зародилась еще в девятом классе после просмотра сериала «Тайны следствия». Видимо, он настолько запал в душу, что я тоже решила стать следователем. После окончания школы в родном Горноправдинске поступила в Уральский государственный юридический университет. Я упрямо шла к цели, так как не видела себя на «гражданке».
Первым местом работы стал Следственный комитет РФ – поначалу помощником следователя, затем старшим следователем. А с 25 марта 2019 года перешла в МОМВД «Ханты-Мансийский», в отделение по расследованию очевидных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств или направленных против личности, чаще всего по факту причинения тяжкого вреда здоровью.
– За эти годы не разочаровались в своем выборе?
– Что вы, это самая лучшая на свете профессия!
– С чего начинается работа следователя?
– С тщательного исследования материалов доследственной проверки. Необходимо изучить личность подозреваемого и все обстоятельства совершения преступления, учесть характеристики и смягчающие обстоятельства, благодаря чему вырисовывается общая картина произошедшего. Это прежде всего помогает правильной квалификации деяния.
– Сколько сейчас уголовных дел находится у вас в производстве?
– Шестнадцать.
– Ничего себе! Вас вообще домой отпускают или приходится трудиться день и ночь?
– Ну, у нас ненормированный рабочий день… А если серьезно, то мне нравится прежде всего именно это постоянное движение. Список необходимых дел распланирован строго по часам, если не по минутам, и к такому ритму привыкаешь. В очередном отпуске первую неделю безуспешно пытаешься адаптироваться: странно, а почему это мой телефон не звонит?
– Что вы предпочитаете – работу с документами или с непосредственными участниками событий?
– С живыми людьми гораздо интереснее.
– Как обычно реагируют подозреваемые, когда видят перед собой девушку в роли следователя?
– В первое время изучают, задают наводящие вопросы. А потом понимают, что мой пол никак на процессе следствия не отражается. Мошенники часто разговорами пытаются расположить к себе, с ними нужно искать другие тактические приемы.
– Какими качествами должен обладать следователь?
– Прежде всего – гибкостью ума. Надо уметь не просто допрашивать, а правильно разговаривать с людьми, находить подход и общий язык. Впрочем, это имеет и свою оборотную сторону – мой телефонный номер есть у всех потерпевших и свидетелей, поэтому спустя долгое время они нередко звонят и в выходные, и по вечерам, чтобы проконсультироваться по каким-то вопросам.
– Что самое сложное в вашей работе?
– Эмоциональная составляющая. Не всегда легко удается наладить контакт с потерпевшими, рассказывающими о своих переживаниях, вообще о своей жизни. Недавно одна из женщин спросила: «Можно, я поплачу?» Можно, а иногда даже нужно. Важно выслушать и попытаться понять человека, в том числе и подозреваемого. Многим из них, едва достигшим совершеннолетия и впервые попавшимся на «наркоте», на допросе очень страшно, они плачут и хотят домой, к маме.
– Вам их жалко?
– Речь должна идти скорее не о жалости, а о сочувствии.
– Все ли преступники лгут и достоин ли кто-нибудь из них доверия?
– Несколько раз случалось, что я искренне поверила в их раскаяние. Надо понимать, например, что преступления против личности чаще всего совершаются в состоянии алкогольного опьянения. У подавляющего большинства подозреваемых есть семьи и дети, кроме того, нередко преступление провоцирует сам потерпевший. Недавно осужденный, который получил наказание в виде двух лет лишения свободы условно, позвонил и поблагодарил. Но это скорее исключение из правил.
– Бывают ли проявления агрессии со стороны подозреваемых в ваш адрес?
– Когда ранее судимый гражданин вновь оказывается под стражей, то он, случается, выражает свое мнение относительно сотрудников правоохранительных органов с использованием ненормативной лексики.
– Можно ли назвать работу следователя интеллектуальным поединком с преступником?
– Отчасти. Подобное нередко происходит на очных ставках, всегда достаточно эмоциональных. Представьте: следователь собрал все необходимые доказательства, проанализировал свидетельские показания, выбрал правильные тактические приемы – и в результате обошел все уловки подозреваемого и его защитника, изобличив преступника. Это рождает ощущение победы.
– Оказывались ли по другую сторону этого стола ваши знакомые? Если да, то какие чувства вы испытывали в такие моменты?
– Я выросла в Горноправдинске, где хорошо знаю добрую половину поселка. Поэтому такие случаи бывали. Оказаться в такой ситуации не слишком приятно, потому что знакомые ждут к себе какого-то особого отношения, но я всегда поступаю по букве закона.
– К слову: чья позиция в хрестоматийном противостоянии Жеглов – Шарапов относительно «кирпичовского» кошелька вам ближе?
– Жеглов – я за него.
– А приходилось ли вам вести дела одного и того же человека повторно?
– Помню, мужчина привлекался к ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью и угрозу убийством, получил условное наказание. Я ушла в декрет, вернулась, и первое дело, которое легло на мой стол, было возбуждено в отношении все того же гражданина. Причем почти по такой же квалификации, что и предыдущее. В результате он все-таки получил реальный срок.
– Банальная журналистская просьба: расскажите какой-нибудь забавный случай!
– Юмор сотрудников правоохранительных органов достаточно специфичен и вряд ли будет по достоинству оценен простыми гражданами. Однажды я вела дело по факту причинения тяжкого вреда здоровью: обвиняемый – кстати, рецидивист – сначала пырнул человека ножом, а потом в попытках скрыть свое преступление пытался… самостоятельно зашить иголкой и нитками рану на теле потерпевшего. Это был достаточно странный персонаж…
– Задумывались уже о том, что будете делать после того, как когда-нибудь снимете погоны?
– Пыталась представить, но пока всерьез размышлять об этом рано. Наверное, я попытаюсь кардинально сменить сферу деятельности, перейду скорее в сферу преподавания – что бы оказаться рядом с системой, но вне ее.
– Чем занимаются ваши близкие?
– Муж Владимир работает в компании «Конданефть», дочке Софии всего два с половиной годика.
– Если честно: хотите, чтобы когда-нибудь дочь пошла по стопам своей мамы?
– Нет, не хочу – в семье вполне достаточно одного сотрудника полиции.
– В завершении интервью принято спрашивать об увлечениях собеседника…
– В свободное время люблю погулять в парке и таким образом «перезагрузиться» от служебных забот. Тем более, на дворе – весна!
– По-прежнему предпочитаете детективные сериалы?
– Давно перестала их смотреть – там сплошные нарушения УК и УПК, да и вообще, быстро понимаешь, что демонстрируемых на экране событий вообще никогда не может произойти. Поэтому во время таких фильмов я начинаю нервничать и переключаю канал. На самом деле в жизни все не так.
– Ханты-Мансийск называют городом для пенсионеров и молодых. Вы согласны с этим утверждением?
– Скорее его надо считать городом для людей семейных – здесь очень спокойно и комфортно, есть куда сходить и где с пользой провести время.
Источник: Газета «Самарово-Ханты-Мансийск»
