И вся сложная и отлаженная структура мироздания, и броуновское движение организованного хаоса — все сводится к единому началу. Многие поэты так и не приходят к осознанию этого. Поначалу среди них исключением не был и Андрей Тарханов. Но все-таки он сумел совершить свой прорыв. Ему удалось переболеть увлечением языческими культами ханты-манси.
Образ мира, который дробился у него на культово-экзотические представления и отпечатывался в магические строчки, воссоединился в его душе и под его пером.
Вместе с тем А.Тарханов вобрал в себя и соединил две культуры: русскую и аборигенную. Не теряя связи со второй и с родственной ей венгерской, он утвердил в своем творчестве русскую как первоопределяющую.
Утверждение всегда идет через борьбу. А в смутные времена боренье требует небывалой самоотдачи. Не зря одной из новых книг автор дал название «День боренья».
Мир обретает единство для поэта прежде всего в мире природы. Один из разделов в книге «По праву природы» словно дает ей возвысить свой голос. Выкликать на свой зов совесть человеческую. Еще один раздел — «Звёзды зовут» — о том же, но в космическом всеохвате.
Звездный час Небесный мир распахнут. Он зовет меня к себе, зовет. И лучи черемухою пахнут, Значит, там черемуха цветет.
Мир един на весах и на часах. И он как на юру. Его нельзя раскачивать, размагничивать, обезвременивать. Иначе начнут сотрясать его кризисы, он может рухнуть.
Поэт спасает этот мир в себе. Отрешаясь от мирского, суетного, смутного, он уходит в обитель природы. «Обрету себя снова в бору». И мир природы отвечает взаимностью: «Лес гармонией лечит меня».
А ведь он, этот мир, так хрупок, беззащитен, сир. То он как спасенная бабочка в одноименном стихотворении, которую нужно оттаять, чтобы она ожила. То он как забытое кладбище, которое следует посетить, чтобы оно воскресло в миросознании…
Мир природы поэта — это и «Материнские сосны», и «Спасительные кедры», и «Березовские лиственницы», и «Воскресная верба»... Это всегда мир святости.
Он посвящает стихи сиротам и вдовам — а в этом такое благое дело, за которое сам Господь благодарит. Но самое главное: его мир — это Русь. Поэта потрясает песня, где поется: «Только ты, моя мама родная, крест могильный обнимешь не раз». И в стихотворении «Песня и парус», где об этом ведется речь, он запоминает, как в конце «парус плыл по волнам к облакам». Парус подхватил старую русскую песню и понес ее туда, к сонму ушедших, чтобы хоть на миг забылось их забвение.
Поэта томит и тревожит судьба Отечества, в котором попрана память. И он об этом пишет так, как многие уже не пишут, в угоду перестроечно-смутным переменам, с разрушительными реформами и модными веяниями в искусстве и в самом образе жизни.
В эти тяжкие дни и раздоров и смуты В нерушимость Отечества верится мне.
Если будет Россия, — запомните, люди, — Значит, будут и мир, и любовь на Земле.
У А.Тарханова Отечество и Россия сливаются в одно — единое. А ведь и эти понятия давно уже пытаются расколоть в общественном сознании. Они разводятся либеральными силами по разным углам, прибежищам, по своим, криминальным понятиям.
Все, «благодаря» им, цинично раскупается и распродается: Отечество и Россия, Природа с ее правом и недрами как народным правом на достояние, Красота во всех ее ипостасях, вплоть до русской красы наших женщин. «Ведь доллар, как магнит для красоты».
У А.Тарханова неизменные переклички с образами М.Лермонтова и А.Блока. Парус в буре-мятеже и Незнакомка в гибнущей Руси — эти излюбленные образы находят у него свое переосмысление. И блоковское возмездие, как тому и быть, приходит в облике юноши-потомка:
Стоит угрюмо на распутье — Запомните! — наследник, наш. Поэт вопрошает: «Но страшно, если томик Блока он даже в руки не возьмет?»
Он умеет создать особое настроение эмоционального подъема. От этого, понятное дело, страдает спокойная невозмутимость философской глубины. Оттого и слова не везде досказываются там, где напрашиваются на дальнейшую речь. Самая суть — это скорбная суть.
Доходя во всем до сути, мы так или иначе заключаем себя в обитель печали... Поэт вырывается из нее и пытается вырвать нас.
Новая книга включает в себя две поэмы. Это свидетельство того, что поэт-лирик стал мыслить и чувствовать в поэзии эпически, исторически, основательно. В поэме «По приказу Сталина» берет разбег русская переборнопесенная живая речь.
Где усладу чую, Там и заночую. В основу положен реальный случай из истории его деревни 1945—1947 годов. На телеграмму Сталину, что в мест-ных водоемах выловлена вся рыба, последовал его приказ: дать природе отдых.
Поэма «Пепел священного бора» одним своим названием настраивает на реквиемно-скорбную волну. Сгорела вместе с бором деревенька поэта. «Пламя ревело, плясало. Кедры на землю кидало». Отец идет к идолу, к сородичу Нуми-Торума, верховного бога манси, вымаливать спасение от беды. На восстановление потребуется немало труда и времени.
«Новый кедровник ращу, верен Природе и краю», — возвещает автор. Как Феникс или Сирин, священный бор возрождается. Но вся ли возродится на пепелищах Святая Русь?.. Горсть пепла на память возьми в узелок.
И дом твой отныне — развилка дорог. В горсте пепла священного бора, сохраненного на память, видится автору залог его возрождения. И все-таки сила лирика остается в его лирике, в способности выразить юно и молодо состояние влюбленности в этот мир, раскрыть, как бутон цветка, чувство любви к живому естеству красоты его. Стихотворения «Галька», «Боюсь тебе сказать «прощай», «Очаровала в Радужном меня…» и другие — и по-юношески дерзки, и целомудренны. Право Природы видится поэту в осуществлении Любви по Божественным законам. Тогда и естество, и субстанция духовная в таком слиянии, что и дает быть жизни жизнью, не теряя святости. Луговины синевой объяты... Половодье — Божья благодать. У протоки, в пламени заката Щуки начали икру метать. Прёт икра из них девятым валом, И кусты, и травы — все в икре. И вода оранжевою стала, Как бывает летом на заре. Половодье рыбьего волненья — Право от Природы на любовь, — Половодье яркого цветенья Радуг, и деревьев, и цветов. Этому стихотворению «Право Природы», судя по дате, скоро уже двадцать лет. Приходят и уходят смутные времена в страну, уходит в небытие сама страна-держава, а право природы, как видим, остается неизменно. Особенно для поэта. И сегодня, когда под декларации о пресловутых либеральных «правах человека» хотят подчинить все — и природу, и космос, и самого Бога — все норовят «приватизировать», сделать личной собственностью, — Природа сама заявляет о своих попранных правах —разливами рек и цунами, сдвигом тектонических плит и землетрясениями, торнадо и извержениями вулканов!.. Божий бич и Божья благодать — все в одном-едином, все для человека и для защиты его от самого себя. Мир един и благодатью, и бичом. Когда есть только что-то одно из двух, мир почему-то приходит в кризис, упадок, мерзость запустения, бредит aпокалипсическими видениями. Умение видеть мир во всех взаимосвязях-взаимозависимостях — завидная участь поэта. «Взаимосвязь» — так и названо одно из стихотворений. Реальные и ирреальные, почти невероятные фантастические связи обнаруживает автор во Вселенной. Здесь и серьез, и ирония, внешний взгляд и видение глубинное, духовное.
Все звуки мира тянутся ко мне. Я слышу — треснул камень на Луне. Назавтра дом отцовский запылал, На пепелище молча я стоял. Не уберег амбар — пришла беда. Да будет новая в миру изба! Теперь читаю свято молний вязь. Как велика, тонка взаимосвязь Деревьев, звезд, священного жилья! Она и есть основа бытия.
Напомним, что амбар здесь — языческий алтарь. Из пепла язычества рождается образ единого Бога как вселенского центра всех взаимосвязей.
Поэт Андрей Тарханов — как лирик-миролюбец, лирик-милосердец — склонен к оптимистическому мироощущению. В его мыслях извечная жизнелюбивая мечта о бесконечности человечества, ни слова пророчества — о вероятной реальности конца света. Светопредставление ему представляется победой света над тьмой, а не наоборот.
И эта книга «День боренья» — не только явление нового взлета его лирического самовыражения, но и свидетельство его чисто человеческих качеств, жизнелюбия, обаяния и немеркнущей, нерастраченной молодости души. Олег Дорогань
Андрей Тарханов В День рожденья
Я родился под Покров, В листопад венчальный. И на свадьбы — для стихов Я душевно званый. Здесь баяны, в небе — плач, Во-о-н косяк последний. Я желаю всем удач, Я мужик не вредный. Пойте, люди. От небес, Знать, мой день рожденья. За Луною — звездный крест — Знак для вознесенья. Но вокруг бушует мир Красоты и горя. И от злобы длится пир Сатанинской своры. Потому я нужен здесь, На земле боренья. На меня с надеждой лес Смотрит в День рожденья. Да продлятся дни мои По веленью Бога, Чтобы людям от любви Я дарил дороги. 13 октября 2005 года
